Вторая кожа - Страница 89

— Много лет назад, в пятнадцатом веке, было образовано тайное общество женщин, названное Орденом Доны ди Пьяве. В те дни женщины стремились укрыть от мужских глаз свою силу, и монастырь идеально подходил для этого. Орден был образован потому, что женщины; чья вера была столь сильной, что они решились перешагнуть через традиционные ограничения, предписанные слабому полу, поняли: пришло время играть активную роль в сотворении будущего, в котором их сыновья не будут умирать на войне или возвращаться с нее искалеченными физически или духовно и в котором их дочери не станут вдовами и им не придется в одиночестве растить своих детей. Прошли сотни лет, но мало что изменилось. Наш век не очень-то отличается от того, в котором жила Дона ди Пьяве. В нашем обществе царят страх и зло. Но пробил час возрождения. Нам предстоит все изменить.

Она обняла Камиллу за плечи.

— У Марко случился удар, это говорит о том, что Бог передал его силу и власть в ваши руки.

— Что? — испуганно вскрикнула Камилла.

— Выслушайте меня, дорогая. Вы сказали, что пришли ко мне, потому что я единственный человек, которому вы можете доверять. Так поверьте же мне сейчас, когда я говорю, что это наш шанс взять власть в свои руки. — Настоятельница снова подняла вверх указательный палец. — Помните, вы дали клятву перед Богом и его посредниками!

Гостья выглядела подавленной:

— Но даже если ваши слова чистая правда, то как мне удастся делать то, что делал мой муж? Мы живем в мире, где главную роль играет мужчина, и это особенно верно по отношению к семьям. Неужели вы всерьез полагаете, что хоть один из подчиненных Марко будет меня слушаться, даже если я буду знать, какие приказы отдавать?

— Отдавать приказы не так уж сложно, — жестко произнесла Бернис. — Просто нужно логически мыслить, и тогда все станет понятно. Концентрируйте свои усилия на каждой проблеме в отдельности, и скоро вы увидите, что любой вопрос можно решить. Что же касается остальных соображений, то тут вы правы, люди Марко будут подчиняться только тем приказам, которые исходят от Марко... или от того, кого он сам назначит вместо себя. Поэтому я предлагаю вам немедленно связаться с Энрико, который сейчас находится в Венеции, попросить его срочно приехать к тяжело больному брату и вести его дела.

— Но Энрико занимается экспортом тканей, — возразила Камилла, — он ничего не понимает в бизнесе Марко.

— Что ж, ему придется входить в курс дела вместе с вами, — ответила Бернис. — Самое важное то, что до сих пор вы принимали правильные решения. Никто не знает о тяжелом недуге Марко и, с Божьей помощью, никогда не узнает. Энрико станет его эмиссаром и рупором и в конце концов заменит вашего мужа на его посту. Но все решения станем принимать мы, и только мы, оставаясь за кулисами, в тени монастыря. Это и будет нашей тайной...

Камилла вся дрожала:

— О Бернис, я не знаю, что сказать... Честно говоря, я просто боюсь...

— Конечно, браться за этот труд страшновато, моя дорогая, но только подумайте, как много вы сможете сделать для торжества добра и справедливости в жизни. Держите свои нервы в узде! Надо вырваться из привычного круга семейных хлопот, нельзя ограничивать свою жизнь только мужам и детьми. У вас теперь появится другая цель. Думайте о Боге и о той блестящей возможности, которую он вам предоставил. Вспомните также о том, что отныне и навсегда все ресурсы монастыря и Ордена Доны ди Пьяве будут в вашем распоряжении.

Проводив Камиллу, настоятельница пошла в трапезную и взяла там поднос с едой. Вернувшись в комнату с витражами, она открыла еще одну потайную дверь и оказалась в просторной спальне. Оба ее окна, выходившие на внутренний двор монастыря, были задернуты тяжелыми портьерами. Повсюду стояли цветы в хрустальных вазах. Слабый свет одной-единственной лампы падал на небольшой столик и изрядно потрепанное кресло. У стены находилась огромная старинная кровать красного дерева, украшенная слоновой костью, — шедевр столярного искусства. Когда-то эту кровать по частям привезли из Европы.

Бернис подождала, пока ее глаза привыкнут к темноте, и спросила:

— Как вы себя чувствуете, Мэри Маргарет?

— Как всегда, — ответил надтреснутый, бесцветный голос. — Что там случилось?

— У Марко Гольдони удар.

— В каком он состоянии?

— Кажется, очень плох.

— Он был большим злодеем?

— Да, немалым, — ответила Бернис. — Впрочем, на все воля Господа.

— С нами он всегда был очень щедрым, — проскрипела Мэри Маргарет. — А теперь Камилла пришла к нам.

— Да.

— Хвала Всевышнему!

Бернис подошла к постели. Несмотря на все ее усилия, в комнате стоял приторный запах болезни и приближающейся смерти.

— Я возблагодарю Господа, когда он дарует вам покой. Мэри Маргарет вздохнула:

— Видно, Бог забыл меня. — Больная закашлялась. Бернис с готовностью подставила бумажную салфетку, и больная сплюнула мокроту. — Помоги мне сесть, — приказала она.

Старуха была почти лысой, лицо ее покрывали глубокие морщины, огромные темные глаза горели мрачным огнем. Голубая атласная блуза — подарок прихожанок — придавала коже больной еще более мертвенный вид, но Мэри Маргарет любила голубой цвет. Голова ее походила на череп. Бернис уже давно приказала вынести из спальни все зеркала, чтобы старуху не пугал ее страшный облик: она была похожа на потрепанную куклу, брошенную владельцем на произвол судьбы.

— Должно быть, Камилле было нелегко прийти сюда.

— Мне кажется, ей было бы еще хуже, если бы она этого не сделала, — сказала Бернис. — К тому же она прекрасно знает, что здесь к ней хорошо относятся и что могут помочь.