Вторая кожа - Страница 172

К оглавлению

172

За спиной Акинага услышал женский голос; нежным альтом Лонда исполняла какую-то незнакомую песню: «Глядя на одинокую луну в предрассветном небе, я понял себя до конца». Он почувствовал, как женщина подошла и встала сзади, но продолжал любоваться красно-оранжевой луной. Когда ее умелые и сильные руки скользнули по его телу, он сказал:

— Как чудесно, что ты со мной. В свое время у меня было множество врагов, но все они приказали долго жить.

Тецуо блаженно вздохнул под ласками ее рук, творивших чудеса с его телом и разумом.

— Все они являлись ко мне с одним намерением — уничтожить меня. И все пытались сделать это тем или иным способом — я даже счет потерял их бесчисленным попыткам. — Он усмехнулся: — Теперь их нет, а я наслаждаюсь в твоих объятиях. Даже Микио Оками, кайсё, и тот умер. Я был на его похоронах. Он вполне заслуживает того, чтобы отдать ему долг чести, если не при жизни, то после смерти уж наверняка. — Акинага засмеялся, и смех его был похож на кудахтанье безумной старухи. — Должен признаться, мне было приятно поболтать с Николасом Линнером и подразнить его, зная, что он не может тронуть меня даже пальцем. Против меня у него нет никаких материалов, он знает только то, что я сам ему рассказал. Я играл с ним, как с обезьянкой в зоопарке; ублюдок несчастный. — Тецуо снова вздохнул. — Лонда, ты стоишь того, чтобы...

— Заткнись!

Хоннико, замаскированная и загримированная под Лонду, туго затянула шелковый шнур вокруг его шеи. По его телу пробежала дрожь сексуального возбуждения, и внезапно он ощутил сильную эрекцию. Ах, как неизъяснимо приятно было ему ощущать свою полную беспомощность; как малыш на материнской груди, он блаженствовал в тепле и уютной безопасности. Ему даже показалось, что он чувствует сладкий запах материнского молока. Мама... Он закрыл глаза.

Шнур натянулся еще сильнее, и вместе с болью, почти удушьем, он почувствовал, как по спине вниз, к паху, разлилась волна наслаждения, постепенно перерастая в предвкушение экстаза. Желание горячими волнами расплавленного металла билось в его теле, заставляя его содрогаться от пульсирующих ударов крови там, между ногами. О сладкая боль! О, как хороша она была!

Внезапно Тецуо открыл глаза, как от солнечного света. Ему только показалось или же шнур действительно слишком уж туго затянулся на его шее? Он раскрыл было рот, чтобы закричать, но шнур уже настолько затянулся, что Акинага не смог выдавить из себя ни единого звука. Он резко дернул головой, вены на шее взбухли, попытался вырваться, но Хоннико крепко прижала коленом его поясницу. Тецуо вертелся, как змея, схваченная за голову, но не мог уже укусить или же вывернуться из рук змеелова.

Что происходит? Он пытался вдохнуть воздух, но никак не мог этого сделать, легкие горели огнем, и Акинага почувствовал, что погибает...

Он увидел, как красно-оранжевая луна вдруг стала увеличиваться в размерах, пока не превратилась в огромный воздушный шар. Потом ее очертания исказились, и Тецуо потерял сознание.

Хоннико, глядя на ненавистное лицо Акинаги, налитое кровью и похожее на ту красно-оранжевую луну, что висела в небе, ликовала всем своим существом. Когда ее враг наконец умер, женщина подняла взгляд вверх, к луне и, думая о Николасе Линнере, о его скорби и гневе, вспоминая, как он стоял в храме, одинокий и опустошенный, снова запела песню: «...я понял себя до конца».

Ее голос, нежный и невыразимо сладкий, летел к небу подобно певчей птахе, одухотворенной божественным даром бескорыстного пения.

notes

1

В японском языке отсутствует звук "л".

2

Игра слов: «хэнд» по-английски означает «рука».

3

Жидкость, заменяющая кровь в жилах богов.

172