Вторая кожа - Страница 165

165

Мик изо всех сил пытался сбросить его через перила, Николас потерял равновесие, темный глаз Кширы на какую-то секунду закрылся и снова открылся. Почувствовав это, Леонфорте удвоил усилия, и Линнер понял, что сейчас сорвется в страшную пустоту и будет пронзен какой-нибудь антенной на крыше одного из домов.

И в тот момент, когда Николас уже почти висел вниз головой, он почувствовал чью-то психическую силу. Это не было ни Кширой, ни Акшарой. Может быть, через болезненный рассвет промышленного города к нему простерлась рука самого Бога. И он воспользовался этой силой. Одним движением Линнер сомкнул ноги вокруг бедер врага и нанес ему мощный удар в шею с обеих сторон, выставив косточки пальцев, сжатых в кулаки. Леонфорте сдавленно и удивленно вскрикнул, и его хватка ослабла. Николас с силой оттолкнул его от себя, Мик повалился на пучок скрученных пластиковых труб, тут же выхватил небольшой нож и выставил его перед собой.

— Майкл, нет! — закричала Джеки.

Леонфорте не обратил на сестру никакого внимания и бросился на Николаса, но тот успел уклониться от удара. Мик развернулся и снова бросился на Линнера, полоснул его по руке и стал подбираться к горлу. Николас отпрянул и выдернул из пучка пластиковых труб одну — из нее с шипением вырвался пар, и Николас направил горячую струю прямо на Мика.

Пар ударил ему в лицо, он закричал, отскочил назад и, потеряв равновесие, перевалился через перила. Второй удар струёй пара сбросил его вниз, на крыши простиравшегося далеко внизу города.

Джеки не закричала и не заплакала. Она долго сидела совершенно неподвижно, вцепившись зубами в сжатый кулак с такой силой, что на коже проступила кровь. Пар продолжал с шипением вырываться из поврежденной трубы, клубами окутывая фальшборт и уплывая в бледное токийское небо. Внезапно городской шум прорезали звуки полицейских сирен.

Николас прислонился к стене как раз в том месте, где последний раз в своей жизни стоял Мик, и пытался собраться с силами. У него кружилась голова, сердце, казалось, вот-вот остановится. Наконец он взглянул на Джеки и сказал:

— Мне очень жаль, но у меня не было другого выхода...

Она отняла от губ окровавленный кулак и посмотрела на него своими чудесными, цвета морской волны глазами.

— Вы не виноваты. — Но что-то все же изменилось в ее взгляде, в нем не было того особого света, который Николас замечал прежде. И тут он понял, что произошло.

Ноги дрожали, предплечье, по которому Мик полоснул ножом, страшно болело.

— Ведь это вы меня спасли? — спросил Линнер тихим голосом.

Мэри Роуз подошла к нему и, оторвав рукав от своей блузки, сделала из него жгут и наложила его на руку Николаса.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— О, прекрасно понимаете, — ответил он, пристально глядя на женщину. — Когда ваш брат уже почти сбросил меня, я почувствовал что-то необъяснимое, что-то вроде поддерживавшей меня руки.

— Возможно, это был Майкл, — сказала Джеки, отходя к перилам. — За время своих путешествий он многому научился.

— Этого не может быть! Ведь он так хотел меня уничтожить!

Женщина смотрела вниз, на вереницу полицейских машин, приближавшихся к зданию башни. Ее лицо было освещено мягким розовым светом восходящего солнца. И покачала головой:

— Не вас он хотел уничтожить, мистер Линнер. Он хотел разделаться с той своей частью, которую уже не мог выносить.

— Наверное, вы не знаете, какие страшные преступления совершил Мик.

Рот Джеки искривился в ироничной улыбке:

— Мистер Линнер, я знаю гораздо больше, чем вы. Я знаю все, на что был способен мой брат.

Николас посмотрел туда, где лежал Мик, похожий на растратившую свою невероятную энергию и сгоревшую звезду.

— Он умер так же, как и жил, не правда ли? Его смерть была зрелищна, театральна, своего рода произведение искусства — именно такая, какая предписана книгой самураев Хагакуре.

Какое-то время они оба молчали. Интересно, что сейчас чувствовала эта женщина? Джеки не пролила ни слезинки по своему брату. Может, она была совершенно равнодушна к нему?

Женщина повернулась к Николасу. Свежий утренний ветер трепал ее волосы. И он ясно увидел на лице ее печать величайшей скорби, понял, что никогда уже она не будет такой, какой была прежде.

— Самое забавное во всем этом, скажу я вам, мистер Линнер, то, что Майкл был абсолютно уверен в моей чистоте и неиспорченности. Он называл меня святой. Это было его мечтой, фантазией. Конечно, я не такая. — Джеки скрестила руки на груди, как бы баюкая себя. — Я прошу вас выслушать мою исповедь.

— Но я не священник и не думаю, что...

— Пожалуйста!

— Ну хорошо, — он не мог отказать этим прекрасным глазам, — пусть будет, как вы хотите.

— Нет, не я хочу, мистер Линнер. Так угодно Богу.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Майкл совершал ужасные преступления, но и я тоже.

— Простите, мать-настоятельница, но ваш брат был убийцей.

— И я тоже.

— Но...

— Вы помните человека по имени Нгуен Ван Трак, который должен был передать Хоннико, а затем и моему брату украденную информацию о Киберсети?

Николас удивленно заморгал глазами:

— Откуда вам известно об украденной информации и Нгуене...

И тут до него дошло, что это, должно быть, Хоннико ей все рассказала.

— Вы выследили того человека и схватили его, — продолжала Джеки. — Стерли диск, а затем загипнотизировали его, чтобы он не помнил о том, что был пойман вами. Но что-то случилось не так, как вы хотели, и после того, как он доставил диск Хоннико, Ван Трак вспомнил все, что произошло с ним.

165